Ничего нельзя вернуть?…

Ничего нельзя вернуть.
Ничего.
Эта банальность — самая важная для меня сейчас.
Жизнь устроена так, что ты все время думаешь о том, как тебе было хорошо где-то, с кем-то, когда-то.
Про квартиры, где давно уже живут незнакомые люди.
Про работы, где сто лет назад закрыли и сдали последнюю отчетность, и заперли комнаты.
Про женщин, которые счастливо вышли замуж.
Про друзей, которые стали чужими людьми — иногда по твоей собственной вине, а иногда «так сложилось».
Да и просто про годы и дни, а то и минуты, которые — как выясняется — были лучшими.
И хочется, конечно, поиграть в реконструктора.
Все время хочется пойти к тому самому дому — или другому, он ведь уже не один такой в памяти, — и набрать комбинацию на кодовом замке, и войти, и чтобы все, чтобы все-все-все-все на свое место вернулось.
Но эти комбинации устарели, замки поменяли, пароли и коды не действуют.
И вернуться нельзя.
Никуда.
Но это еще не самое грустное.
Самое грустное — это то, что когда ты был младше, у тебя взамен старого хвоста вырастал новый хвост.
Когда ты что-нибудь в жизни терял — ты быстро находил новое.
Это был такой легкий, такой естественный и вроде бы неизбежный процесс: вместо одного города, дома, работы, любви, друга, вместо одного счастливого времени жизни — другое.
А потом хвост перестает вырастать.
И на месте всего, что потеряно, — образуется пустота.
Как пустырь у большевиков на месте снесенной церкви.
И сидишь ты на этом пустыре на скамеечке, смотришь на пару жалких деревьев, на урну с окурками, на посторонних каких-нибудь пацанов, смотришь и думаешь: это что — все?
Это уже — насовсем?
И больше не вырастет тут ничего?
Легче всего ответить: вырастет! вырастет! (это если оптимистично).
Или наоборот: насовсем-насовсем! голову в урну засунь! (это если злобно).
А как на самом деле — неизвестно.
Но только известно, что прежнего — не вернуть.